Поднявшись с восходом солнца, отец раздул тлеющие угли в нашем костре, снял с дерева висевший на нем плетеный короб, достал из него приготовленную с вечера еду и расположился у костра позавтракать. Его внимание было сосредоточено на планируемый с вечера путь по склону кратера наверх. Солнечные лучи восходящего солнца все более отчетливо освещали все неровности и препятствия на нем. Закончив завтрак и испив воды, отец взвалил на спину короб с запасами еды, привязал его лямки на груди и решительно направился к в путь. Обходя на своем пути обвалы и препятствия из скатившихся сверху и застрявших валунов, ловко применяя для опоры свой излюбленный сук дерева, он по серпантину медленно поднимался вверх. Поднявшись наконец на вершину чаши кратера, отец сверху снова осмотрел его внутреннее спокойствие и природную красоту, с удовлетворением заметив, что он не так уж плох для существования в нем. Условия для выживания на Земле могли бы быть значительно хуже. Поразмыслив об этом и оглядев раскинувшиеся перед ним земные просторы, он выбрал кратчайший путь к ручью с угрями. Он почти бегом спустился со склона и к полудню достиг ручья. Не разводя костра, он наскоро подкрепился жаренной рыбой из короба и двинулся дальше в надежде до вечера добраться до места первой на этой Земле ночевки.
Сопоставляя свои воспоминания с реальными природными ориентирами на своем пути, отец поздним вечером вышел к заброшенной звериной норе, когда-то служившей первым убежищем и ночлежкой для него и Адама. В сумраке наступающей ночи он разглядел огромный валун, надежно закрывающей ее вход. Подперев под него свой сук, он сдвинул его и протиснулся внутрь, затем протащил в него короб со своими запасами еды. Немного сдвинув валун для прикрытия входа от диких зверей, он почувствовал все тот же едва уловимый запах живущего когда-то здесь зверя, его помета и ощутил руками колючие останки его трапезы. Очутившись в безопасности и в относительном уюте, отец закусил принесенной с собой едой. Свежий воздух в звериной норе стал необходим для полноценного отдыха. Отец отодвинул немного валун и оставив вход немного приоткрытым, с удовлетворением растянулся на подстилке. Вспомнилось нападение медведя, страх и ужас, и яростная борьба с ним. Отец отодвинулся дальше от входа в глубь норы и погрузился в сон.
С рассветом, выбравшись из норы и перекусив своими запасами, отец задвинул каменную глыбу на место и направился по тропе вниз к месту неудачного приземления. Добравшись до него, он обнаружил, что все ценное, что могло бы пригодиться ему выгорело в жутком пламени при катастрофе. Оставшиеся чуть дальше куски были оплавлены и обуглены до состояния невозможности дальнейшего применения. Разочарованный увиденным он медленно обходил местность, в надежде найти что-нибудь, подбирал и складывал в плетенный короб остатки закопченного и оплавленного металла, а не помещающиеся куски складывал в кучу. Наконец закончив поиск, он взвалил короб на спину, подобрал несколько больших кусков в руки и двинулся в обратный путь.
Миновав место ночевки, он направился кратчайшим путем по горному склону к привалу у ручья. Прямой путь оказался намного тяжелее, чем в обход. Куски металла то и дело выпадали из рук, заставляя отца останавливаться, нагибаться и подбирать их. Выбившись из сил, он тяжело опустился на землю возле выпавших кусков. Переводя дыхание, отец раздумывал о непосильной тяжести собранных кусков металла, о целесообразности его усилий, как вдруг услышал резкий раздирающий душу человеческий вопль и крик внизу слева. Отец ринулся туда. Подбежав к краю почти вертикально уходящего каменного обвала, он увидел внизу человека в звериных шкурах с копьем, защищающего женщину с ребенком от огромного черного медведя, рычащего и надвигающегося на него. Женщина и ребенок что-то кричали и пятились назад за каменные глыбы в надежде спастись. Медведь поднялся на задние ноги и диким ревом всей тяжестью навалился на защитника, сломав огромной лапой ему копье. Раздирая в лютой злобе человеческую плоть, он упивался кровью и рычал, толи от злобы, толи от удовольствия.
Машинально оглядевшись вокруг, он быстро поднял двумя руками огромный камень и с силой швырнул его в медведя. Удар камня пришелся по хребту зверя ниже поясницы. От неожиданности и резкой боли медведь отскочил от человека, взревел и бросился бежать, волоча за собой правую заднюю ногу.
Отец решил спуститься и осмотреть место происшествия, понять, что за люди живут в этой местности и может быть присоединиться в будущем к ним. Выбрав место подходящего спуска, он издали увидел подбежавшую к трупу человека женщину. Добравшись к ним, он с ужасом обнаружил, что женщина срезает с бедер окровавленного трупа своего защитника куски плоти и складывает в свою грязную торбу. Девочка, стоящая рядом с матерью, издала резкие звуки опасности и ее мать, отложив свое мерзкое занятие, ощетинившись и грозно рыча, схватив обломок копья, направила его каменный наконечник на отца. В ее глазах было отчаяние, решимость защищать себя и своего ребенка, свой кусок пищи. Уверенность отца и понимание того, что именно он спас их от огромного зверя, сделали свое дело. Она отступала перед отцом с его суком дерева, загораживая своим телом свое дитя, опустила обломок копья, подняла упавший на землю отрезанный кусок плоти и покорно протянула его отцу. Увидев и осознав происшествие, он резко отшвырнул протянутую к нему руку. Растерзанный труп мужчины был в оборванных остатках дурно пахнущих старых звериных шкур. Отец поднял оставленную женщиной торбу. Резкий зловонный запах содержимого ударил в нос, дополняя омерзительную картину увиденного и заставляя резко отвести лицо. С отвращением отец перевернул торбу и из нее на землю вывалилось все её содержимое: куски только что срезанной с трупа плоти, какие-то свертки из листьев растений, в одном из них неизвестный отцу большой белый камень, крошки и кусочки давнишней еды, огрызки фруктов, оставленные про запас. Его мутило от окровавленных кусков человеческой плоти. Содержимое желудка пыталось выплеснуться через горло наружу. Для женщины содержимое торбы было, похоже, очень важным и драгоценным. Подождав, когда отец отойдет от содержимого торбы, она резко ринулась к ней, быстро загружая назад все ее содержимое. Схватив за руку ребенка, она бросилась за уходившем отцом с жалобными воплями и мольбою, вновь протягивая ему срезанную плоть. Отец, поборов приступ рвоты, с презрением замахнулся на нее своей палкой, охладив ее пыл и надежду увязаться за ним. Она присела в покорности и глядя ему в след, продолжала умолять его взять их с собой.
Поднявшись к месту отдыха, отец сел рядом со своим скарбом. Произошедшее внизу будоражило его, не давало покоя. Людоедство здесь, на Земле, было обычным делом?
Достав из короба жаренную рыбу, отец в раздумье медленно поглощал ее, пока вдруг не услышал и не увидел за ближайшим огромным валуном ту самую женщину с ребенком, осторожно поднявшуюся за ним на склон горы и притаившуюся там. Отец медленно встал, подобрал камень и швырнул в них. Камень, ударившись о валун отскочил в сторону. Отец сел и продолжил есть, очищая от мяса кости и бросая в сторону, искоса поглядывая на непрошеных гостей. Из-за валуна осторожно высунулась женщина и жалобно издавая звуки, покорно пригибаясь с протянутой вперед рукой, стала приближаться к отцу. Подобравшись к выброшенным отцом остаткам еды, она бережно собрала их и быстро удалилась к ребенку. Было видно, как они с жадностью набросились на объедки, разбивали кости камнем, давились и жадно поглощали их. Отец с любопытством наблюдал за ними. Женщина, вновь покорно приседая, осторожно добралась до отца и повернувшись к нему задом, начала приближаться к нему. Старые оборванные звериные шкуры, сползая по бокам вниз, открыли перед глазами отца грязные раскачивающиеся бедра и женские гениталии. Зловоние ее одежды и давно не мытого тела резко ударило в нос отца. Он вспомнил мерзость произошедшего и с отвращением оттолкнул ее задницу от себя ногой.
— Пошла прочь! – процедил он сквозь зубы.
Она села на землю и не понимающе поглядела на отца. Выждав, когда он успокоится, она на четвереньках стала приближаться к нему. Добравшись до его ног, она стала целовать их, поднимаясь с поцелуями и ласками всё выше и выше. Отец от неожиданных действий женщины оторопел, поднялся с места и с силой ударил ее ногой. Из рассеченной им губы женщины стекала кровь.
Придя в себя, он взвалил на плечи свой плетеный короб, взял в руки куски металла и сделал несколько шагов. Тяжесть его ноши была уже непосильна ему. Он с сожалением отбросил несколько кусков металла и двинулся дальше.
Шаг за шагом сгибаясь под тяжестью своей ноши и продвигаясь к цели он к вечеру достиг ручья. С удовольствием сняв с себя на землю поклажу и кинув тут же куски металла, освободив затекшие руки, упав на живот перед ручьем, он жадно пил воду, затем повернулся на спину и закрыл глаза. Радостные крики женщины и ее ребенка вывели его из забытья. Он увидел, что его незваные попутчики помогли ему принести сюда брошенные им куски металла и предметы, бросили их у ручья на безопасном от него расстоянии и также как он лежали навзничь у ручья и жадно пили воду. Поднявшись на ноги, и смирившись с присутствием не званных гостей, он добыл ударами взятых им камней искры и с их помощью развел костер. Осторожно оглядываясь на женщину с ребенком, он заметил, что они купаются в ручье, не снимая свое рванье. Ее ребенок оказался худющей девочкой, по возрасту младше Адама. Усевшись ужинать у костра, он также заметил, как осторожно к нему подобралась женщина и убедившись в отсутствии агрессивности с его стороны, потянула за руку своего ребенка ближе к теплу огня. С женщиной уже не было старой грязной и вонючей торбы с человеческой плотью. На шнурке вокруг шей висел ловко обвязанный большой белый камень. Они с жадностью смотрели в рот отца в покорном ожидании остатков еды.
Отец пододвинул ближе короб, достал из него оставшуюся рыбу и положил перед ними на камень. Мать резко схватила ее, боясь, что он передумает, разломила на две части, отдала одну ребенку и стала жадно есть сама. В ее глазах отец увидел огромную материнскую благодарность, преданность и животную покорность. Откинувшись назад, отец с удовлетворением наблюдал за ними и наконец погрузился в сон.
Восходящее на востоке солнце коснулось лежащих у потухшего костра отца, обнявшихся во сне женщины с ребенком, развешанной ими для сушки на палках одежды. Он осторожно поднялся, стараясь не разбудить спящих. Острое чутье женщины разбудило ее. Она смотрела на него в покорном ожидании приказаний. Отец указал ей рукой на костер.
— Раздуй угли и разожги костер, — резко сказал он, не задумываясь, понимает ли она его.
Он вошел в ручей и стал шарить рукой на дне в его норах, пока не вытащил трех угрей и двух раков. Костер уже пылал своим пламенем, озаряя все вокруг. Отец кинул возле костра угрей и стал наблюдать как женщина, ловко нацепив их на палку, стала обжаривать. Девочка тоже проснулась и наблюдала за матерью. Приготовив пищу, женщина сняла висевший на шее белый камень, осторожно соскоблила с него мелкие белые крошки на жаренных угрей и подала отцу. Он, взяв два угря в руки, протянул их женщине. Поедая пищу он с удивлением обнаружил солоноватый вкус, придающий пище замечательные новые вкусовые ощущения.
Отец указал женщине на себя и сказал:
— Иего, затем указав рукой на женщину застыл в ожидании ее ответа. С третьего раза она поняла вопрос и произнесла, указывая рукой на себя:
— Лилит.
Указав рукой на ребенка, она произнесла:
— Ева.
Отец с удовлетворением отметил, что они могут не только по-звериному рычать, издавать пугающие крики и вопли, но и членораздельные звуки.
Позавтракав, подняв свою ношу все двинулись вслед за отцом. Он рассчитывал к обеду добраться до вершины кратера. Путь был труден. Под тяжестью груза на подъеме вверх чувствовалась накопленная усталость. Особенно тяжело приходилось Еве. Она уже не могла идти ровно по прямой, ее качало от усталости, она спотыкалась, но не бросала свою ношу, перекладывала ее то на голову, то на руки и боязно поглядывала на моего отца. Отец остановился и забрал у нее тяжести, позволив ей идти за ним налегке. Лилит, видя заботу о ее ребенке, буквально засветилась от счастья. Благодарность искрилась в ее преданных глазах при взгляде на Иего.
Выбиваясь из последних сил, они выбрались наконец на вершину чаши кратера. Перед их глазами открылся пейзаж все также умиротворенного Эдема с буйными красками зелени, искрящимися в лучах солнца водами водопада. Лилит радостно воскликнула, восторженно делясь своими впечатлениями с удивленной Евой. Предстоял спуск по крутому склону кратера, но он уже был в радость путешественникам. Увидев приметы удобного спуска все двинулись за отцом к нему. Осматривая все кругом, Лилит неожиданно схватила отца за предплечье и указала рукой вдаль от кратера вулкана, затем на себя и снова в указанном направлении. Отец посмотрел в указанном направлении и махнул рукой.
Осторожно ступая друг за другом вниз по склону кратера, путники смотрели по сторонам и себе под ноги, обходя обвалы и выбирая наиболее безопасное положение ног для равновесия, нагруженного ношей тела. Покачиваясь и оступаясь с выскакивающих из-под ног камней в осыпавшемся грунте, они прошли треть пути, как вдруг нога Евы с качнувшегося под ее тяжестью валуна и она, роняя свою ношу устремилась вниз. Отец решительно откинул в сторону куски металла и плетеный короб со спины и ринулся за ней. Ему удалось схватить ее тонкую ручонку у обрыва. Она молчала, постанывая от боли в истерзанной камнями ноги. В ее взгляде отец прочел молчаливую обреченность и покорность судьбе.
Мать кое-как добралась до Евы и отца, пытаясь оказать помощь, подбадривала ее, с надеждой смотрела на Иего и на небо. Отец, набравшись сил, стал тянуть Еву из обрыва, перебирая ее тонкие ручки, хватаясь за ее щуплое тельце. Он выволок ее на безопасное место, отдохнув мгновение, поднялся на ноги. Ева лежала на спине с содранными до крови ногами и молчала. Мать с любовью трогала ее руками, целовала и что-то бормотала, иногда, поднимая голову с искренней благодарностью смотрела на тяжело дышащего ее спасителя.
Отец осторожно поднялся к своей ноше, поднял всё, что было им брошено и продолжил путь. Выбравшись наконец на ровную местность, он посмотрел вверх. Лилит одной рукой поддерживая израненную дочь, другой – куски металла, осторожно спускалась к нему. Выбравшись к ближайшим кустарникам и деревьям, он прилег там, дожидаясь попутчиков. Очнувшись от забытья, он увидел добравшихся до него Лилит и Евы. Положив Еву на траву, мать стала искать что-то в траве. После долгого ожидания, отец увидел ее с пучком отобранных трав, часть которых она успела переживать. Она бережно приложила свою жвачку к ранам. Ева повернула к ней голову. В ее глазах были слезы. Она безмолвно лежала на траве, лишь изредка лицо ее содрогалось от прикосновений матери к ранам.
Отец встал, не говоря ни слова, поднял Еву, усадил ее на свои плечи и направился к шуму водопада. Он удивился как легка она была по сравнению с Адамом. Лилит машинально последовала за ним, затем опомнившись, суетливо бросилась к плетенному коробу, оставленному вместе с кусками металла, подхватила его на плечи и двинулась следом.
Пробираясь через лес, они наконец увидели между деревьев проблески отраженного на водах озера солнца, увидели поток воды падающего сверху.
